Действия обвиняемого С. в совершении преступления (покушение на убийство на почве личных неприязненных отношений) по ст. 30 ч. 3, ст. 105 ч. 1 УК РФ в связи с отсутствием достаточных доказательств переквалифицированы на ст. 119 УК РФ (угроза убийством).
Определение Псковского областного суда от 19.01.1998 N 22-40
С. признан виновным в покушении на убийство Ю. на почве личных неприязненных отношений.
В судебном заседании он виновным себя не признал, утверждал, что убивать Ю. не хотел, имел намерение лишь попугать его.
В кассационных жалобах:
— адвокат в защиту осужденного указывает на отсутствие достаточных доказательств, подтверждающих умысел С. на убийство Ю., считает, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам, просит об отмене приговора и направлении дела на новое судебное рассмотрение;
— потерпевший Ю. считает приговор в отношении С. чрезмерно суровым, просит о пересмотре дела с учетом наличия у осужденного малолетнего ребенка.
Выслушав потерпевшего Ю., просившего о смягчении С. наказания, адвоката осужденного, поддержавшего доводы жалобы, заключение прокурора, полагавшего приговор оставить без изменения, обсудив доводы жалоб, судебная коллегия нашла приговор суда, как обвинительный, правильным, но подлежащим изменению по следующим основаниям.
Осуждая С. за покушение на убийство Ю., суд исходил из того, что С. произвел выстрел из охотничьего ружья в направлении потерпевшего и лишь в связи с опьяненным состоянием, а также действиями Ю., упавшего на пол, т.е. по не зависящим от него причинам не смог довести умысел на убийство до конца.
Вместе с тем, данный вывод сделан судом без достаточных на то оснований, без учета ряда обстоятельств, имеющих существенное значение.
Сам С., будучи неоднократно допрошенным об обстоятельствах совершения преступления, утверждал, что умысла на убийство Ю. не имел, хотел лишь напугать его, не отрицал, что направил ружье в сторону потерпевшего, но не прямо на него, а несколько правее в сторону, после чего произвел выстрел.
Из показаний потерпевшего Ю. следует, что произведенный С. выстрел, не был прицельным, в момент его производства он держал ружье у бедра. В последующем, узнав от С., что и второй ствол заряжен, он сказал: «Если ты мужик, то стреляй!» Однако тот, сказав: «Мне жалко оставлять твоих детей сиротами», — ушел.
То есть, несмотря на определенное провоцирующее поведение потерпевшего, наличие реальной возможности произвести вторичный выстрел (наличие заряженного ружья, отсутствие каких-либо попыток со стороны Ю., А. помешать С.), он его не произвел.
Положенные в основу приговора показания потерпевшего Ю. о том, что С. направил ствол ружья в направлении его груди, после чего прозвучал выстрел, и, если бы он не упал, то заряд дроби попал бы в него, не вытекают из дела.
Как видно из его материалов, протокола судебного заседания, таких показаний потерпевший ни на следствии, ни в суде не давал. О чем Ю. указал и в кассационной жалобе, подтвердив это и в суде II инстанции.
Из схемы к протоколу допроса Ю. также не следует, что последний находился точно на траектории полета заряда, и имеющиеся материалы дела не позволяют сделать утвердительный вывод об этом.
Не принято судом во внимание и то, что С. не причинил никакого вреда здоровью Ю.
При таких обстоятельствах судебная коллегия приходит к выводу об отсутствии достаточных доказательств, дающих основание для квалификации действий осужденного по ст. 30 ч. 3, ст. 105 ч. 1 УК РФ, в связи с чем переквалифицирует их на ст. 119 УК РФ как угрозу убийством.
Из показаний потерпевших Ю., А. следует, что С. словесно высказывал Ю. угрозу убийством, а его конкретные действия, выразившиеся в производстве выстрела, давали основания последнему реально опасаться осуществления данной угрозы.